– И всё-таки быть тыквой не так уж и плохо, – старик подошёл к чайнику, долил немного кипятка в чай. – Лежишь себе целый день на солнышке, загораешь, приобретаешь приятный оранжевый цвет… Больше ни одной мысли о еде, о процедурах, о болях в пояснице! Продолжая бормотать себе под нос, он отхлебнул из чашки и чуть было не поперхнулся от возмущения:
– Нет, ну почему именно тыквой? – ну разве не мог он сварить другое зелье, более презентабельное? – Вот взять например тополь! Тополь звучит высоко и строго. А тыква? Тыыы и квааа. Лягушатина какая-то. Так минуточку… А если из него сварят суп? Из него, из самой спелой, самой ароматной тыквы на грядке? В другую он просто и не собирался превращаться. “Что если какой-нибудь циничный вегетарианец захочет полакомиться пряным супчиком?”, подумал он про себя.
– О, доктор Милк, вам надо было подумать об этом раньше! – сказал он с раздражением, –Глупый, глупый шершавый старик!
Доктор прошаркал к окну. Волосы его были идеально уложены, даже несмотря на такой ранний час. На нем была свежо-выглаженная белая рубашка, воротник которой обрамлял шелковый платок томно зеленого цвета. Правда весь праздничный вид портил неуместный домашний халат надетый сверху и забытые, по непонятной причине, пижамные штаны на его ногах. Похоже праздничного запала доктору хватило ровно на половину туалета. Или возможно ожидания эксперимента так напрягли 70-летнего старика, что он и секунды не мог усидеть на месте. На его чисто выбритых щеках еле просвечивалась ухмылка.
– Но как же, черт возьми, приятно в кои-то веки что-то изобрести. Доказать!
Зря правда он поспорил с доктором Флэйксом, что превратится именно в тыкву. Но чего не скажешь в научном запале. Зато теперь этот старикашка никогда не посмеет сказать, что труд доктора Милка напрасен. Всю жизнь он потратил на изобретения сыворотки превращения людей в разные предметы и наконец-то сможет это доказать. Всю жизнь он боялся применить свои знания на практике, ведь превращение будет необратимым, а подвергать любое другое лицо такому риску он бы никогда не стал. “Кюри!” Вот кем он себя сейчас представлял. Самозабвенный ученый, готовый ради науки взять удар на себя, первым броситься в омут доказательств и опровержений. Но теперь-то терять уже нечего. Он попытался вспомнить людей, которые когда-то были в его жизни.
– Флора. Фло-рааа, – прошептал он с нежностью.
Он делил и растягивал её имя на слога, чтобы как можно дольше его произносить. Так он поступал со всеми словами, которые хотел запомнить с самого детства, с тех пор как научился читать. В том самом детстве он встретил её. С самых малых лет они прилипли друг к другу как репейник прилипает к штанине. Как жаль, что она предала его любовь и выбрала кафедру литературы. Этого он не смог простить ей никогда. “Как жаль…”.
Он повернул голову к кухонному столу, на котором стояла обычная прозрачная баночка наполненная оранжевой жидкостью.
– Так значит всё-таки тыква… – пробормотал он с неизбежностью.
Дряхлый старик, который вот уже сто лет никому не был нужен кроме своего не менее дряхлого товарища по кафедре, сноба Флэйкса. Развалившийся томик энциклопедии на двух тоненьких ножках совсем скоро станет молодой, здоровой, крепкой тыквой! Всего один маленький, дрожащий шаг… Он стремительно кинулся к банке. Сладко-горькая жидкость обожгла язык и растеклась по всему телу. Ну вот и всё. “Теперь этот зазноба узнает как он ошибался. Он всё узнает! Он… так… ми… минуточку, а как именно он узнает?”
– Дурья ты голова! – старик стукнул себя по твердому лбу, в голове послышалось эхо.
Он совсем забыл предупредить коллегу о своем превращении. Кто ж его найдет, если не он? Кто сможет доказать открытие, если не Флэйкс? “Записка! Аааа, слишком долго.” Он похромал в гостиную к телефону, правая нога уже не слушалась.
– Алло! Алло, Роберт! Срочно приезжайте ко мне! Не медлите ни секунды, я наконец-то сделал, то о чем мы так долго спорили!
На другом конце провода, доктор Роберт Флэйкс стоял в замешательстве и не мог разобрать ни слова. Из трубки раздавались странные, ни на что не похожее звуки.
– Кто это? Что вам надо? Прекратите кудахтать! Что за неприятное булькание!
– Алло, Роберт, это я! Томас Милк! – продолжал доктор на тыквенном языке. – Вы слышите меня, Роберт? Вы слышите меня?
